В статье представлен анализ отечественной и зарубежной литературы, посвященной рецидиву рака предстательной железы. Описаны возможности позитронной эмиссионной томографии, совмещенной с компьютерной и магнитно-резонансной томографией, в диагностике причин биохимического рецидива рака предстательной железы.
Рак предстательной железы (РПЖ) – одна из наиболее распространенных форм злокачественных новообразований у мужчин старше 50 лет и характеризуется сложным комплексом клинических проявлений [1]. Ежегодно РПЖ диагностируют более чем у 1 млн мужчин во всем мире, причем около 2/3 (70%) случаев приходится на развитые страны [2]. За последние десятилетия во всем мире отмечается рост заболеваемости РПЖ. В структуре заболеваемости мужского населения России злокачественными новообразованиями доля РПЖ в 2004 г. составляла 6,9%, в 2009 г. – уже 10,7%; стандартизированный показатель заболеваемости на 100 тыс. населения в 2003 г. составил 16,51, в 2013 г. – 34,62 (среднегодовой прирост – 7,09%) [3].
В Европе РПЖ является наиболее часто встречаемой солидной формой рака, опережая рак легкого и колоректальный рак [4]. В настоящее время РПЖ занимает второе место в структуре смертности от онкологических заболеваний у мужчин [5].
К основным методам радикального лечения РПЖ относятся хирургический – радикальная простатэктомия (РПЭ), и два варианта лучевой терапии (ЛТ) – дистанционная лучевая терапия по радикальной программе и внутритканевая ЛТ (брахитерапия) [6]. При этом показатель рецидивирования РПЖ в течение 5 лет после радикального лечения довольно высок. Частота рецидивов после РПЭ составляет 20–30% [7], после ЛТ достигает 50% [8].
Согласно рекомендациям Европейской ассоциации урологов, пациентам после радикального лечения в процессе наблюдения следует рутинно выполнять пальцевое ректальное исследование и измерение уровня ПСА в сыворотке крови [9], однако пальцевого ректального исследования недостаточно для выявления местных рецидивов [10]. В связи с этом мониторирование уровня ПСА и его кинетики считается наиболее точным и ранним методом диагностики рецидива РПЖ, существенно превосходящим все методы визуализации [11, 12]. Однако на основании повышения уровня ПСА невозможно оценить характер рецидива: локальный, регионарный или диссеминированный. У 25–35% пациентов с биохимическим рецидивом выявляется локальный рецидив, у 20–25% – отдаленное метастазирование, у 45–55% – локальный рецидив в сочетании с отдаленными метастазами [4]. Точное определение степени распространенности процесса – основной фактор при выборе лечебной тактики, поскольку рецидив в ложе предстательной железы или лимфатических узлах таза может быть подвергнут хирургическому вмешательству или спасительной ЛТ, в то время как при отдаленном метастазировании требуется системный подход с применением андрогенной депривационной или химиотерапии [13–16].
Методы лучевой диагностики остаются основным способом оценки состояния пациента с биохимическим рецидивом, а объем обследования включает следующие диагностические опции [17, 18]: трансректальное УЗИ с последующим проведением биопсии, остеосцинтиграфию, КТ и МРТ [10, 15, 17]. На определенных этапах диагностики рецидива заболевания каждый из этих методов имеет свои преимущества и недостатки, однако в целом они характеризуются ограниченными возможностями пациентов с низким уровнем ПСА [18–22]. Подобный результат не приносит удовлетворения ни врачу, ни пациенту, что заставляет продолжать поиск способов ранней диагностики рецидива РПЖ.
Позитронная эмиссионная томография (ПЭТ) – это метод визуализации, при котором используют радиоактивно меченные препараты для визуализации молекулярных мишеней, метаболических путей и функциональных процессов при опухолевом процессе [23]. Во время ПЭТ-исследования радиофармацевтический препарат (РФП), излучающий позитрон, вводят внутривенно, а изображение получают путем регистрации совпадающих γ-лучей с энергией 511 кэВ, которые служат результатом аннигиляции позитрона с электроном в ткани. ПЭТ-сканер регистрирует аннигиляционные фотоны и позволяет получать количественную физиологическую, морфологическую и фармакологическую информацию [24]. К одним из ограничений ПЭТ относится недостаточное разрешение метода при наличии очагов поражения менее 8 мм. Кроме того, РФП для ПЭТ являются дорогостоящими по сравнению с контрастными веществами для КТ и МРТ [23].
За последнее десятилетие в диагностический алгоритм обследования больных с подозрением на рецидив РПЖ включены ПЭТ, совмещенная с КТ (ПЭТ/КТ), и ПЭТ, совмещенная с МРТ (ПЭТ/МРТ) [6, 17]. Подавляющее большинство установленных ПЭТ-сканеров в настоящее время представляет собой системы ПЭТ/КТ, хотя ПЭТ/МРТ все шире используют в клинической практике [23].
С помощью обеих методик можно одновременно оценивать структурные и метаболические изменения в органах и тканях, благодаря чему они стали одними из ведущих опций визуализации, применяемых в клинической онкологии. Важным преимуществом является возможность одномоментного обследования всего тела, что позволяет выявлять локорегионарные рецидивы, отдаленные метастазы, а также их сочетание в рамках одной процедуры [25–27]. Так, например, чувствительность и специфичность применения комбинации ПЭТ/КТ с холином составили 96,6 и 76,5% соответственно, ПЭТ/МРТ (в режиме сканирования всего тела) – 78,4 и 94,1% соответственно. Таким образом, данные ПЭТ/КТ сопоставимы с результатами ПЭТ/МРТ и демонстрируют высокую эффективность в выявлении метастазов РПЖ.
В условиях биохимического рецидива после простатэктомии или радикальной лучевой терапии МРТ таза остается методом выбора в диагностике локального рецидива благодаря превосходной дифференцировке мягких тканей. Учитывая разработку нескольких ПЭТ-трейсеров, которые характеризуются высокими показателями чувствительности и специфичности в выявлении рецидивов РПЖ, например [8F] флуцикловин, [68Ga] ПСМА-11, есть основания полагать, что ПЭТ/МРТ может стать оптимальным методом визуализации для пациентов с биохимическим рецидивом. Так, в ряде недавно проведенных исследований продемонстрированы перспективные диагностические возможности ПЭТ/МРТ: причина биохимического рецидива (ПСА >2,0 нг/мл) была выявлена в 90–96% наблюдений [28–30].
Был разработан ряд РФП, позволяющих с высокой точностью выявлять рецидивы РПЖ по сравнению с изолированной анатомической визуализацией с помощью КТ или МРТ. В настоящее время прилагаются значительные усилия для разработки эффективных ПЭТ-трейсеров, которые можно использовать как для диагностики начальной стадии РПЖ, так и при биохимическом рецидиве у пациентов после радикального лечения [23].
Широкое распространение в диагностике рецидива РПЖ получили ПЭТ-трейсеры, основанные на холине, меченные ультракороткоживущими позитронизлучающими радионуклидами – углеродом-11 (11С) или фтором-18 (18F). Так, в исследовании D. Gabriele et al. (2016) оценены чувствительность и специфичность ПЭТ/КТ с 11С-холином у 102 больных РПЖ с наличием биохимического рецидива после радикального лечения. Наибольшая чувствительность отмечена в выявлении метастазов в лимфатических узлах, расположенных по ходу наружных, внутренних подвздошных сосудов и в обтураторной зоне (90,9%), меньшая – в пресакральной зоне и по ходу общих подвздошных, а также ретроперитонеальных сосудов (54,2%). Специфичность метода при обнаружении метастазов в соответствующих зонах составила 43,5% 71,4 и 89,5% соответственно, общая чувствительность ПЭТ/КТ – 71,7%, специфичность – 67,1%. Авторы делают вывод: эффективность методики во многом зависит от области метастатического поражения лимфатических узлов и уровня ПСА в сыворотке крови [31].
В России долгое время единственными доступными РФП оставались 11С-холин и 18F-холин. И. П. Асланиди и соавт. (2015) изучили возможность использования ПЭТ/КТ с 11С-холином для ранней диагностики прогрессирования РПЖ. Авторы выявили корреляцию между уровнем ПСА и частотой выявления метастазов РПЖ. У больных с низким уровнем ПСА (<2,0 нг/мл) данные ПЭТ/КТ позволили диагностировать как локорегионарный рецидив заболевания, так и диссеминацию опухолевого процесса только в 22% случаев. Результаты ПЭТ/КТ с 11С-холином подтвердили рецидив заболевания РПЖ, определив его локализацию и распространенность, в 39% (33/85) наблюдений, а также исключили наличие рецидива в 35% (30/85) случаев [5]. В предыдущих исследованиях по оценке возможностей ПЭТ/КТ с 11С-холином в диагностике рецидива РПЖ точная его локализация определена в 36–76% наблюдений [32–34]. Сравнительный анализ информативности использования 11C-холина и 18F-холина показал сопоставимую результативность в выявлении прогрессирования заболевания [35]. S. Fanti et al. (2016) выполнили мета-анализ 12 исследований, включивших данные 1270 пациентов, изучив диагностическую ценность 11C-холина в выявлении рецидива РПЖ после радикального лечения. Объединенная чувствительность составила 89% (95% доверительный интервал [ДИ] – 83–93%), объединенная специфичность – 89% (95% ДИ – 73–96%) [36]. Эти данные согласуются с результатами других мета-анализов, посвященных возможностям ПЭТ/КТ с 11С-холином [37,38]. При этом эффективность 11C-холин-ПЭТ/КТ выше при наличии крупных лимфатических узлов, в оценке состояния лимфатических узлов менее 7 мм отмечается снижение чувствительности метода [39]. Согласно данным мета-анализа, посвященного ПЭТ/КТ с 11С-холином, частота выявления метастазов в мягких тканях с помощью этой методики достигает 36%, в костях – 25%; частота выявления локального рецидива составила 27%, общая чувствительность и специфичность – 61 и 97% соответственно [36]. Предоставленный результат не противоречит данным сравнительных исследований, которые показали, что мультипараметрическая МРТ с эндоректальной спиралью превосходит результаты применения 11С-холина при выявлении местного рецидива, в то время как 11С-холин-ПЭТ/КТ более чувствительна по сравнению с МРТ в определении метастазов в тазовых лимфатических узлах; возможности методов в выявлении метастазов в костях сопоставимы [40]. Согласно рекомендациям NCCN от 2019 г., 11C-холин-ПЭТ/КТ или ПЭТ/МРТ можно использовать для выявления рецидива или прогрессирования заболевания после радикальной терапии или на фоне системного лечения [16].
Однако РФП на основе холина обладают недостаточной диагностической эффективностью при уровне ПСА ≤2 нг/мл. Препараты, основанные на меченном изотопами простатическом специфическом мембранном антигене (ПСМА), характеризуются большей диагностической ценностью даже при низких уровнях ПСА (≤0,5 нг/мл) [41]. ПСМА-ПЭТ/КТ служит передовой высокоинформативной методикой выявления причины биохимического рецидива РПЖ, в том числе при очагах поражения малых размеров [42]. Однако интерпретацию полученных данных следует проводить с учетом возможных как ложноположительных, так ложноотрицательных результатов, связанных с ограничениями в визуализации зоны местного рецидива или наличием у пациента ПСМА-негативной опухоли (около 10% наблюдений) [43]. Простатический специфический мембранный антиген является трансмембранным гликопротеином, который выполняет различные клеточные функции, в том числе действует как фермент при поглощении питательных веществ (фолата), участвует в миграции клеток, их пролиферации [44]. Наиболее часто применяемый изотоп 68Ga характеризуется коротким периодом полураспада и неидеальной энергией, что мотивировало на разработку аналогов на основе изотопа 18F [45]. Первое поколение меченых 18F ПСМА-лигандов, таких как 18F-DCFBC, характеризуется высоким «фоновым» включением РФП [46]. Это стало причиной разработки препаратов 2-го поколения, таких как 18F-DCFPyL, с быстрой элиминацией по мочевыводящим путям [42, 47]. Однако ни один из препаратов 1-го и 2-го поколений не имел хелатора, пригодного для формирования терапевтических радионуклеидов. ПСМА-617 содержит хелатор, совместимый как c диагностическими лигандами (например, 68Ga), так и с α-излучающими (225Ac) и β-излучающими (177Lu) изотопами [48, 49]. 18F-ПСМА-1007 – современный РФП, структурно напоминающий ПСМА-617, характеризующийся высоким «выходом» при синтезе, выраженным поглощением опухолевыми клетками, быстрым, преимущественно немочевым, клиренсом [45]. К настоящему моменту опубликовано небольшое число статей по результатам применения в клинической практике 18F-ПСМА-1007, однако данный РФП уже продемонстрировал высокую диагностическую ценность как в первичной оценке распространенности процесса, так и в выявлении рецидивов РПЖ [42, 45]. 18F-ПСМА-1007 обладает дополнительными преимуществами по сравнению с ранее используемым 68Ga-ПСМА: циклотронный синтез 18F по сравнению с генераторным 68Ga, высокое разрешение изображения ввиду низкой позитронно-эмиссионной энергии, оптимальная визуализация ложа предстательной железы и малого таза из-за частичного выведения РФП гепатобилиарной системой [45, 50]. В дополнение к высокой диагностической чувствительности, специфичности и точности 18F-ПСМА-1007 данный лиганд, как и его предшественник ПСМА-617, может впоследствии использоваться для формирования радиотерапевтических препаратов, основанных на изотопах 177Lu, 225Ac, 152Tb [42].
Низкомолекулярные ПСМА-лиганды для визуализации, такие как 18F-DCFBC, 18F-DCFPyl и 68Ga-ПСМА-11, необратимо связываются с внеклеточным компонентом ПСМА и позволяют выявлять прогрессирование РПЖ [51]. Наиболее часто используемым лигандом ПСМА в мире является 68Ga-ПСМА-11 [52]. Важно отметить, что менее чем в 10% наблюдений опухоль предстательной железы является ПСМА-негативной [53]. Большое ретроспективное исследование показало, что у 82% пациентов с биохимическим рецидивом РПЖ 68Ga-ПСМА-11-ПЭТ/КТ позволила определить локализацию очагов поражения. Среди пациентов, перенесших хирургическое вмешательство или биопсию, у 4 было морфологически выявлено 30 ложноотрицательных результатов, тогда как в остальных наблюдениях (n=416) результаты классифицировались как истинно положительные или истинно отрицательные.
В этом исследовании также продемонстрирована 50%-ная выявляемость очагов поражения даже при ПСА около 0,5 нг/мл [54, 55].
Некоторые исследования демонстрируют высокую чувствительность лигандов ПСМА и 18F-флуцикловина по сравнению с холиновыми лигандами в выявлении очагов поражения при РПЖ [4, 56–58]. В литературе в настоящее время очень мало работ по сравнению лигандов ПСМА и 18F-флуцикловина, но предполагается превосходство 68Ga-ПСМА-11 над 18F-флуцикловином в выявлении диссеминации процесса [59].
К новым экспериментальным ПЭТ-трейсерам относится гастрин-высвобождающий пептидный рецептор (ГРПР). Он сверхэкспрессируется в клетках РПЖ, но демонстрирует более низкие уровни экспрессии в доброкачественной ткани простаты [60]. Показано, что увеличение экспрессии ГРПР наблюдается в 63–100% случаев локализованного РПЖ и в 50–85% – при наличии мягкотканных и костных метастазов [61]. Для визуализации избыточной экспрессии ГРПР разработано несколько аналогов бомбезина и связанных с гастрином пептидов (GRP) [62, 63]. Работа, посвященная применению 68Ga-RM2-ПЭТ/КТ (антагонист ГРПР) пациентами с известным биохимическим рецидивом и отрицательными или сомнительными результатами исследования с 18F-фторхолином, продемонстрировала, что 68Ga-RM2-ПЭТ/КТ в большинстве (62,5%) наблюдений позволила определить зону локализации поражения [64].
В дополнительном исследовании по использованию меченного 68Ga-аналога бомбезина пациентами с заболеванием предстательной железы чувствительность методики для первичной диагностики РПЖ составила 88%, специфичность – 81% и точность – 83%, чувствительность в выявлении метастатически измененных лимфатических узлов была равна 70%. В случае определения биохимического рецидива аналог бомбезина позволил в двух из трех наблюдений выявить локальный рецидив и поражение регионарных лимфатических узлов [65].
За последнее десятилетие ПЭТ/КТ заняла важное место в диагностике и оценке эффективности лечения злокачественных опухолей [43]. Она представляет собой высокоинформативный метод радионуклидной диагностики, позволяющий одновременно оценивать структурные и метаболические изменения в органах и тканях [25]. Важным преимуществом ПЭТ/КТ служит возможность одномоментного обследования всего тела, в ходе которого могут быть выявлены локорегионарные рецидивы, отдаленные метастазы, а также их сочетания [1].
11С-холин-ПЭТ/МРТ – надежный метод визуализации для диагностики рецидива РПЖ, по сравнению с ПЭТ/КТ характеризуется большей диагностической ценностью в выявлении местного рецидива и меньшей лучевой нагрузкой на пациента. К недостаткам ПЭТ/МРТ относятся более длительное получение изображения по времени и незначительно меньшая чувствительность в обнаружении метастазов в костях и лимфатических узлах у пациентов со значениями ПСА >2 нг/мл. Рекомендуется использовать 11C-холин-ПЭТ/МРТ при обследовании пациентов с низкими значениями ПСА (≤2 нг/мл), тогда как ПЭТ/КТ предпочтительнее в подгруппе с более высокими значениями ПСА [27].
Таким образом, ПЭТ/КТ и ПЭТ/МРТ считаются важными диагностическими инструментами в выявлении причин биохимического рецидива у пациентов после радикального лечения РПЖ, особенно если в дальнейшем рассматривается возможность применения локальной терапии [23].
1. Miller Е.Т., Salmasi А., Reiter R.E. Anatomic and Molecular Imaging in Prostate Cancer – Copyright. Cold Spring Harbor Laboratory Press. 2017: 1–25.
2. GLOBOCAN 2012 (IARC), Cancer Incidence and Mortality Worldwide, Section of Cancer Surveillance, http://globocan.iarc. fr/ (доступ от 21/03/2015).
3. Kaprin A.D., Starinsky V.V., Petrova G.V. Malignant neoplasms in Russia in 2012 (morbidity and mortality). M.: FGBU «Moscow them.P.A. Herzen «Ministry of Health of Russia. 2014: 250. Russian (Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В. Злокачественные новообразования в России в 2012 году (заболеваемость и смертность). М.: ФГБУ «МНИОИим. П.А. Герцена» МинздраваРоссии. 2014: 250).
4. National Cancer Institute, Surveillance Epidemiology and End Results. SEER Stat Fact Sheets: Prostate. http://seer.cancer.gov/statfacts/html/prost.html (доступ от 21/03/2015).
5. Aslanidi I.P., Pursanova D.M., Mukhortova O.V., Silchenkov A.V., Roshchin D.A., Koryakin A.V., Ivanov S.A., Shirokorad V.I. PET / CT with 11C-choline in the diagnosis of recurrent prostate cancer in patients with biochemical progression. Oncourology. 2015;3:79–86. Russian (Асланиди И.П., Пурсанова Д.М., Мухортова О.В., Сильченков А.В., Рощин Д.А., Корякин А.В., Иванов С.А., Широкорад В.И. ПЭТ/КТ с 11С-холином в диагностике рецидива рака предстательной железы у пациентов с биохимическим прогрессированием. Онкоурология. 2015;3:79–86).
6. Alekseev B.Ja., Njushko K.M., Krasheninnikov A.A., Safronova E.Ju., Sergienko S.A., Kalpinskij A.S., Vorob’ev N.V., Kaprin A.D. Diagnostic and therapy options of oligometastases in patients with a progression of prostate cancer after treatment with curative intent. Oncourologiia. 2016;2(12):64-73. Russian (Алексеев Б.Я., Нюшко К.М., Крашенинников А.А., Сафронова Е.Ю., Сергиенко С.А., Калпинский А.С., Воробьев Н.В., Каприн А.Д. Методы диагностики и лечения олигометастазов у больных раком предстательной железы с прогрессированием заболевания после проведенного радикального лечения. Онкоурология. 2016;2(12):64–73).
7. Freedland S.J., Presti Jr. J.C., Amling C.L. et al. Time trends in biochemical recurrence after radical prostatectomy: results of the SEARCH database. Urology. 2003;61:736–741.
8. Chism D.B., Hanlon A.L., Horwitz E.M. et al. A comparison of the single and double factor high-risk models for risk assignment of prostate cancer treated with 3D conformal radiotherapy. Int J Radiat Oncol Biol Phys. 2004;59:380–385.
9. Mottet N., Bastian P. J., Bellmunt J., van de BurghR.C.N.,Bolla M., van Casteren N.J. et al. EAU guidelines on prostate cancer. Update 2014. European Association of Urology. Available at: http://www.uroweb.org/guidelines/onlineguidelines/.
10. Glybochko P.V., Alyaev Yu.G., Ternovoy S.K., Grigoriev N.A., Bezrukov E.A.,Morozov S.P., Lachinov E.L., Martirosyan G.A. Diagnosis of local prostate cancer recurrence after radical prostatectomy: native endorectal MRI and endorectal MRI with dynamic contrast enhancement. Medicinskij vestnik Bashkortostana. 2013;2(8):249–256. Russian (Глыбочко П.В., Аляев Ю.Г., Терновой С.К., Григорьев Н.А., Безруков Е.А., Морозов С.П., Лачинов Э.Л., Мартиросян Г.А. Диагностика местного рецидива рака простаты после радикальной простатэктомии: нативнаяэндоректальная МРТ и эндоректальная МРТ с динамическим контрастированием. Медицинский вестник Башкортостана. 2013;2(8):249–256).
11. Ognerubova I.N., Poddubnaya I.V., Matveev V.B. The value of the ultrasensitive method for the quantitative determination of prostate specific antigen in the diagnosis of prostate cancer recurrence. Sovremennaya onkologiya. 2012;4:50–52. Russian (Огнерубова И.Н., Поддубная И.В.,Матвеев В.Б. Значение ультрачувствительного метода количественного определения простатического специфического антигена в диагностике рецидива рака предстательной железы. Современная онкология. 2012;4:50–52).
12. Bolton D.M., Ta A., Bagnato M., Muller D., Lawrentschuk N.L., Severi G., Syme R.R., Giles G.G. Interval to biochemical recurrence following radical prostatectomy does not affect survival in men with low-risk prostate cancer. World J Urol. 2014;32:431–435.
13. Grishina Ju.A., Hmelevskij E.V. Radiation therapy in local recurrences of prostate cancer after radical prostatectomy. Voprosy onkologii. 2015;1:7–13. Russian (Гришина Ю.А., Хмелевский Е.В. Лучевая терапия локальных рецидивов рака предстательной железы после радикальной простатэктомии. Вопросы онкологии. 2015;1:7–13.
14. Sivkov A.V., Murav’ev V., Keshishev N.G., Shaderkin I.A., Shkabko O.V. Salvage therapy options of prostate cancer after definitive treatment. Eksperimental’naya i klinicheskaya urologiia. 2010;4:10–16. Russian (Сивков А.В., МуравьевВ., КешишевН.Г., ШадеркинИ.А.,Шкабко О.В. Спасительные методы лечения рака предстательной железы после радикальной терапии. Экспериментальная и клиническая урология. 2010;4:10–16).
15. Mottet N., Bellmunt J., Briers E., van den Bergh R.C.N., Bolla M., van Casteren N.J., Cornford R., Culine S., Joniau S., Lam T., Mason M.D., Matveev V., van der Poel H., van der Kwast T.H., Rouvière O., Wiegel T. Guidelines on prostate cancer. Eur. Urol. 2015;137.
16. National Comprehensive Cancer Network. NCCN Clinical Practice Guidelines in Oncology: Prostate Cancer Version 2.2018; 3. Available online: https://www.nccn.org/professionals/physician_gls/PDF/ prostate.pdfJager.
17. Rybalov M.A., Al-Shukri S.Kh., Borovets S.Yu. Modern methods of visualization of recurrence of prostate cancer and the prospects for their development. Urologicheskie vedomosti. 2015;1:7–10. Russian (Рыбалов М.А.,Аль-Шукри С.Х., Боровец С.Ю. Современные методы визуализации рецидивов рака предстательной железы и перспективы их развития. Урологические ведомости. 2015;1:7–10).
18. Bogushevich E.V., Demeshko PD, Krasny S.A., Rolevich A.I. Possibilities of various medical imaging methods in diagnosing the causes of biochemical recurrence after radical prostatectomy for prostate cancer. Onkologicheskij zhurnal. 2009;1:65–71. Russian (Богушевич Е.В., Демешко П.Д., Красный С.А., Ролевич А.И. Возможности различных методов медицинской визуализации в диагностике причин биохимического рецидива после радикальной простатэктомии по поводу рака предстательной железы. Онкологический журнал. 2009;1:65–71).
19. Dotan Z.A., Bianco F.J. et al. Pattern of prostate-specific antigen (PSA) failure dictates the probability of a positive bone scan in patients with an increasing PSA after radical prostatectomy. JCO. 2005;23(9):1962–1968.
20. Kane C.J., Amling C.L., Johnstone P.A. et al. Limited value of bone scintigraphy and computed tomography in assessing biochemical failure after radical prostatectomy. Urology. 2003; 61(3): 607–611.
21. Kosuri S., Akhtar N.H., Smith M., Osborne J.R., Tagawa S.T. Review of salvage therapy for biochemically recurrent prostate cancer: the role of imaging and rationale for systemic salvage targeted anti-prostatespecific membrane antigen radioimmunotherapy. Adv Urol. 2012; Article ID 921674, 8 pages.
22. Olsson A.Y., Bjartell A., Lilja H., Lundwall A. Expression of prostate-specific antigen (PSA) and human glandular kallikrein 2 (hK2) in ileum and other extraprostatic tissues. Int J Cancer. 2005;113(2):290–297.
23. Galgano S.J. Valentin R. McConathy J.Role of РЕТ imaging for biochemical recurrence following primary treatment for prostate cancer. Translational Andrology and Urology. 2018; 7(Suppl. 4): S462–S476.
24. Fortuin A., Rooij M., Zamecnik P. et al. Molecular and functional imaging for detection of lymph node metastases in prostate cancer. Int J Mol Sci. 2013;14:13842–13875.
25. Lishmanov Yu.B., Chernova V.I. National Radionuclide Diagnosis Manual. Tomsk: SST. 2010: 418. Russian (Лишманов Ю.Б., Чернова В.И. Национальное руководство по радионуклидной диагностике. Томск: SST. 2010: 418).
26. Das С.J., Razik A., Sharma S. Positron emission tomography in prostate cancer: An update on state of the art. Indian J Urol. 2018;34(3):172–179.
27. Eiber M., Rauscher I., Souvatzoglou М., Maurer Т. Prospective head-to-head comparison of 11C-choline-PET/MR and 11C-choline-PET/CT for restaging of biochemical recurrent prostate cancer. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2017;44:2179–2188.
28. Freitag M.T., Radtke J.P., Afshar-Oromieh A. et al. Local recurrence of prostate cancer after radical prostatectomy is at risk to be missed in (68)Ga-PSMA-11-PET of PET/CT and PET/MRI: comparison with mpMRI integrated in simultaneous PET/MRI. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 201744:776–787.
29. Joshi A., Mehawed G., Rhee H., Pryor D. The clinical efficacy of PSMA РЕТ/MRI in biochemically recurrent prostate cancer compared with standard of care imaging modalities-results of a multicentre, prospective clinical trial. BJU International. 2018;122(Suppl. 2):11–12.
30. Kranzbühler B., Nagel H., Becker A.S. et al. Clinical performance of (68)Ga-PSMA-11 PET/MRI for the detection of recurrent prostate cancer following radical prostatectomy. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2018;45:20–30.
31. Gabriele D., Collura D., Oderda M. et al. Is there still a role of computed tomography and bone scintigraphy in prostate cancer staging? An analysis from the EUREKA-1 database. World J Urol. 201634(4):517–523.
32. Beheshti M., Haim S., Zakavi R. et al. Impact of 18 F-choline PET/CT in prostate cancer patients with biochemical recurrence: influence of androgen deprivation therapy and correlation with PSA kinetics. J Nucl Med. 2013;54:833–840.
33. Rybalov M., Breeuwsma A.J., Leliveld A.M. et al. Impact of total PSA, PSA doubling time and PSA velocity on detection rates of 11CCholine positron emission tomography in recurrent prostate cancer. World J Urol. 2013;31(2):319–23.
34. Treglia G., Ceriani L., Sadeghi R. et al. Relationship between prostate-specific antigen kinetics and detection rate of radiolabelled choline PET/CT in restaging prostate cancer patients: a meta-analysis. Clin Chem Lab Med. 2014;52(5):725–733.
35. Von Eyben F.E., Kairemo K. Meta-analysis of (11)C-choline and (18)F-choline PET/CT for management of patients with prostate cancer. Nucl Med Commun. 2014;35:221–230.
36. Fanti S., Minozzi S., Castellucci P. et al. PET/CT with (11C-choline for evaluation of prostate cancer patients with biochemical recurrence: meta-analysis and critical review of available data. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2016;43:55–69.
37. Evangelista L., Zattoni F., Guttilla A. et al. Choline PET or PET/CT and biochemical relapse of prostate cancer: a systematic review and meta-analysis. Clin Nucl Med. 2013;38:305–314.
38. Evangelista L., Cimitan M., Hodolič M. et al. The ability of 18F-choline PET/CT to identify local recurrence of prostate cancer. Abdom Imaging. 2015;40:3230–3237.
39. Fortuin A.S., Deserno W.M., Meijer H.J. et al. Value of PET/CT and MR lymphography in treatment of prostate cancer patients with lymph node metastases. Int J Radiat Oncol Biol Phys. 2012;84:712–718.
40. Kitajima K., Murphy R.C., Nathan M.A.et al. Detection of recurrent prostate cancer after radical prostatectomy: comparison of 11C-choline PET/CT with pelvic multiparametric MR imaging with endorectal coil. J Nucl Med. 2014;55:223–232.
41. Zaman M.U., Fatima N., Zaman A. et al. Diagnostic challenges in prostate cancer and 68Ga-PSMA PET imaging: a game changer? Asian Pacific J Cancer Prev. 201718(10):2625–2528.
42. Dolgushin M.B., Meshcheryakova N.A., Odzharova A.A., Matveev V.B., Nevzorov D. I., Platonova O.E., Kochergin P. V. Positron emission tomography combined with computed tomography with 18F-PSMA-1007 in the diagnosis of prostate cancer recurrence: clinical observation. Onkourologiya. 2018;3(14):134–138. Russian (Долгушин М.Б., Мещерякова Н.А., Оджарова А.А., Матвеев В.Б., Невзоров Д.И., Платонова О.Е., Кочергин П.В. Позитронная эмиссионная томография, совмещенная с компьютерной томографией, с 18F-ПСМА-1007 в диагностике рецидива рака предстательной железы: клиническое наблюдение. Онкоурология. 2018;3(14):134–138).
43. Леонтьев А.В., Рубцова Н.А., Халимон А.И., Кулиев М.Т., Пылова И.В., Лазутина Т.Н., Хамадеева Г.Ф., Алексеев Б.Я., Костин А.А., Каприн А.Д.Применение радиомеченыхлигандов к простатспецифическому мембранному антигену для определения локализации биохимического рецидива рака предстательной железы методом ПЭТ/КТ (обзор литературы). Медицинская визуализация. 2018;3(22):81–97. Russian (Leontiev A.V., Rubtsova N.A., Halimon A.I., Kuliev M.T., Pylova I.V., Lazutina T.N., Hamadeeva G.F., Alekseev B.Ya. Kostin A.A., Kaprin A.D.Application of radiolabeled ligands to a prostate membrane antigen to determine the localization of biochemical recurrence of prostate cancer using PET / CT method (literature review). Medicinskaya vizualizaciya. 2018;3(22):81–97.
44. Rajasekaran A.K., Anilkumar G., Christiansen J.J. Is prostate-specific membrane antigen a multifunctional protein? Am J Physiol Cell Physiol. 2005;288(5):C975–81.
45. Giesel F.L., Hadaschik B., Cardinale J. et al. F-18 labelled PSMA-1007: biodistribution, radiation dosimetry and histopathological validation of tumor lesions in prostate cancer patients. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2017;44(4):678–688.
46. Cho S.Y., Gage K.L., Mease R.C. et al. Biodistribution, tumor detection, and radiation dosimetry of 18F-DCFBC, a lowmolecular-weight inhibitor of prostatespecific membrane antigen, in patients with metastatic prostate cancer. J Nucl Med. 2012;53(12):1883–1891.
47. Szabo Z., Mena E., Rowe S.P. et al. Initial evaluation of
48. AhmadzadehfarH., EppardE., KürpigS. et al. The rapeuticresponseandside effects of repeated radio ligand therapy with 177Lu-PSMA-DKFZ-617 of castrate-resistant metastatic prostate cancer. Oncotarget. 2016;7(11):12477–12488.
49. Kratochwil C., Giesel F.L., Stefanova M. et al. PSMA-targeted radionuclide therapy of metastatic castration-resistant prostate cancer with Lu-177 labeled PSMA-617. J Nucl Med. 2016;57(8):1170–1176.
50. Cardinale J., Schäfer M., Benesová M. et al. Preclinical evaluation of
51. Rowe S.P., Macura K.J., Ciarallo A. et al. Comparison of Prostate-Specific Membrane Antigen-Based 18F-DCFBC PET/CT to Conventional Imaging Modalities for Detection of Hormone-Naïve and Castration-Resistant Metastatic Prostate Cancer. J Nucl Med. 2016;57:46–53.
52. Koerber S.A., Will L., Kratochwil C., Haefner M.F. 68Ga-PSMA-11 РЕТ/CT in primary and recurrent prostate carcinoma: Implications for radio therapeutic management in 121 patients. Journal of Nuclear Medicine. 2019; 60(2): 234–240.
53. Budäus L., Leyh-Bannurah S.R., Salomon G. et al. Initial Experience of (68)Ga-PSMA PET/CT Imaging in High-risk Prostate Cancer Patients Prior to Radical Prostatectomy. Eur Urol. 2016;69:393–396.
54. Afshar-Oromieh A., Avtzi E., Giesel F.L., et al. The diagnostic value of PET/CT imaging with the (68)Galabelled PSMA ligand HBED-CC in the diagnosis of recurrent prostate cancer. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2015;42:197–209.
55. Eiber M., Maurer T., Souvatzoglou M. et al. Evaluation of Hybrid ⁶⁸Ga-PSMA Ligand PET/CT in 248 Patients with Biochemical Recurrence After Radical Prostatectomy. J Nucl Med. 2015;56:668–674.
56. Caroli P., Sandler I., Matteucci F., De Giorgi U68Ga-PSMA РЕТ/CT in patients with recurrent prostate cancer after radical treatment: prospective results in 314 patients. European Journal of Nuclear Medicine and Molecular Imaging. 2018;45(12): 2035–2044.
57. England J.R., Paluch J., Ballas L.K., Jadvar H. 18F Fluciclovine РЕТ/CT Detection ofRecurrent Prostate Carcinoma in Patients With Serum PSA ≤ 1 ng/mL After Definitive Primary Treatment. Clinical nuclear medicine. 2019; 44(3): e128– e132.
58. Nanni C., Zanoni L., Pultrone C. et al. (18)F-FACBC (anti1-amino-3-(18)F-fluorocyclobutane-1-carboxylic acid) versus (11)C-choline PET/CT in prostate cancer relapse: results of a prospective trial. Eur J Nucl Med Mol Imaging. 2016;43:1601–1610.
59. Calais J., Fendler W.P., Herrmann K. et al. Comparison of (68)Ga-PSMA-11 and (18)F-Fluciclovine PET/CT in a Case Series of 10 Patients with Prostate Cancer Recurrence. J Nucl Med. 2018;59:789–794.
60. Wibmer A.G., Burger I.A., Sala E. et al. Molecular Imaging of Prostate Cancer. Radiographics. 2016;36:142–159.
61. Mansi R, Fleischmann A, Mäcke HR, et al. Targeting GRPR in urological cancers-from basic research to clinical application. Nat Rev Urol 2013;10:235–244.
62. Mansour N., Paquette M., Ait-Mohand S. et al. Evaluation of a novel GRPR antagonist for prostate cancer PET imaging:
63. Mitran B., Thisgaard H., Rosenström U. et al. High Contrast PET Imaging of GRPR Expression in Prostate Cancer Using Cobalt-Labeled Bombesin Antagonist RM26. Contrast Media Mol Imaging. 2017;2017:68736–68784.
64. Wieser G., Popp I., Christian Rischke H. et al. Diagnosis of recurrent prostate cancer with PET/CT imaging using the gastrin-releasing peptide receptor antagonist (68)GaRM2: Preliminary results in patients with negative or inconclusive
65. Lehman M., Kähkönen E., Jambor I., Kemppainen J. et al. In vivo imaging of prostate cancer using
А в т о р д л я с в я з и: Н. В. Петровский – к.м.н., доцент Института урологии и репродуктивного здоровья человека
Первого МГМУ им. И. М. Сеченова (Сеченовский Университет), Москва, Россия; e-mail:
