Исходом рецидивирующей инфекции мочевыводящих путей (ИМВП) может быть быстропрогрессирующий нефросклероз, особенно у детей первого года жизни, приводящий к тяжелой инвалидизации. Отдаленные последствия ИМВП включают ренопривную артериальную гипертензию, протеинурию, нарушение функции почек вплоть до развития хронической почечной недостаточности [1]. В связи с этим интерес клиницистов к проблеме хронического обструктивного пиелонефрита (ХОП) не ослабевает [2].

Несмотря на немалое количество работ, посвященных патогенезу ХОП, недостаточно изучена степень
участия различных биологических маркеров в развитии и прогрессировании поражения почек у детей при обструктивных уропатиях; отсутствуют данные относительно взаимосвязей изменения основных фракций про- и противовоспалительных цитокинов в различных биологических средах; не определена чувствительность и специфичность исследования биологических маркеров при данном заболевании; не установлена динамика показателей цитокинового профиля в зависимости от уровня и степени выраженности обструкции. Известно, что одним из факторов, определяющих успех сложнейших реконструктивно-пластических операций на мочевыводящих путях (МВП), является периоперационное течение воспалительного процесса, однако данные о влиянии операционного стресса на его течение до сих пор отсутствуют.

В педиатрической практике актуальным остается вопрос о первичности и вторичности хронического
пиелонефрита, роли обструкции МВП при развитии тех или иных его вариантов [3]. Отсутствие единых
взглядов на классификацию такого часто встречающегося заболевания, как пиелонефит, подтверждает необходимость исследований, направленных на уточнение механизмов его развития [4]. Кроме того, в последнее десятилетие просматривается четкая тенденция к росту числа и омоложению заболевших пиелонефритом [5]. В современных классификациях пиелонефрита отсутствует его градация в соответствии с уровнем обструкции МВП, а также данные о влиянии оперативного
вмешательства и восстановления уродинамики на течение хронического воспалительного процесса.

Именно идентификация возбудителя, топическая диагностика очага инфекции, определение тяжести
локального поражения почек и выраженности воспалительного процесса в них, по мнению ряда авторов, приобретают особое значение при выборе тактики ведения детей с ХОП [6]. Патогенные микроорганизмы оказывают местное воздействие на ткани, увеличивая вероятность их инвазии и развитие локального воспалительного процесса, а также инициируют системную воспалительную реакцию [7].

В последние годы многие исследователи неудачи в диагностике и лечении осложненной ИМВП связывают с наличием биопленок, т.е. способности микробных клеток прикрепляться к поверхности или друг к другу, образовывая матрикс из синтезированных ими внеклеточных полимерных веществ и демонстрируя трансформацию фенотипа, которая выражается в изменении параметров роста и экспрессии специфичных генов [8]. При отрицательном результате бактериологического исследования, особенно для лиц с осложненной ИМВП и/или получавших длительный курс антибактериальной терапии, следует помнить о возможности трансформации микроорганизмов с
потерей клеточной стенки в L-формы, что позволяет сохранять им патогенные свойства и обеспечивает лекарственную резистентность. Выявление L-форм бактерий возможно только при бактериологическом исследовании мочи с использованием специальных питательных сред [9].

Наиболее часто хронический пиелонефрит возникает в результате инфицирования следующими
микроорганизмами: грамотрицательными палочками (Escherichia coli, Сitrobacter spp., Enterobacter spp., Proteus spp, Klebsiella spp., Pseudomonas aerugenosa); грамположительными палочками (Mycobacterium tuberculosis); грамположительной кокковой флорой (Staphylococcus spp., Enterococcus spp.) [10].

Кишечная палочка встречается в 80–90% наблюдений внебольничной неосложненной ИМВП [11].
В оставшихся 10–20% наблюдений инфекция вызывается Pseudomonas aerugenosa, Proteus spp., Klebsiella spp., Enterococcus spp., Staphylococcus aureus, Staphylococcus. saprophiticus, грибами, вирусами, а также ассоциацией из двух и более возбудителей с проявлением полирезистентности к антибиотикам. При осложненных ИМВП частота выделения Е. сoli снижается (35–40%), чаще встречаются другие возбудители – Proteus spp., Pseudomonas spp., Klebsiella spp., грибы (преимущественно Сandida albicans) [12, 13].

Многими авторами признаны три основных пути распространения ИМВП: восходящий, гематогенный
и лимфогенный [14]. Лимфогенный путь у детей, повидимому, наименее значим. Доказано, что при пиелонефрите по лимфатическим сосудам микроорганизмы выводятся, а не поступают в очаг воспаления [6]. В период новорожденности преобладает гематогенный путь инфицирования [15]. Следует отметить, что аутогенные (эндогенные) источники микрофлоры (пупочная ранка и пупочные сосуды, легкоранимая кожа, слизистые оболочки дыхательных путей и пищеварительного тракта) являются одними из факторов риска развития ИМВП [16]. В последующем на первое место выходит уриногенный, или восходящий, путь,

особенно у девочек [17]. Обструктивные уропатии занимают первое место по частоте и значимости среди факторов, предрасполагающих к заболеванию пиелонефритом [18]. Наиболее изучен восходящий путь инфицирования при наличии у детей пузырно-мочеточникового рефлюкса (ПМР), доля которого среди причин развития вторичного пиелонефрита составляет 40–60% [19]. Для реализации этого пути инфицирования необходимо присутствие инфекционного агента в мочевом пузыре или чашечно-лоханочной системе [20]. Любое анатомическое или функциональное нарушение тока мочи можно рассматривать как благоприятный фактор развития инфекции [21].

Уропатогенные штаммы E. coli имеют ряд особенностей, которые повышают их адаптацию к условиям мочевыводящего тракта и наделяют пиогенной агрессивностью, т.е. способностью инициировать гнойное воспаление [22]. Важную роль в уриногенном пути инфицирования имеет феномен бактериальной адгезии – способности определенных микроорганизмов фиксироваться (прилипать) к рецепторам эпителия слизистой оболочки МВП с помощью специальных органелл-фимбрий (пили) и продвигаться по ней против естественного тока мочи, выделяя эндотоксин, противодействуя опсонизации и фагоцитозу [23]. Вирулентность бактерий определяет также липополисахаридный эндотоксин и активность специфических капсулярных и эндоплазматических К- и О-антигенов [24].

В настоящее время все больший интерес исследователей вызывает флогогенность адгезивных контактов между бактериями и клетками. Закономерности, выявленные в различных работах, сводятся к тому, что при взаимодействии с уропатогенными штаммами эпителиоциты отвечают быстрой продукцией провоспалительных цитокинов – хемокинов CXC (интерлейкин (ИЛ) 8, GRO-α, IP-10, MIG) и CC (MCP-1, MIP-1α), ИЛ-1 и ИЛ-6 [25].

Анализу цитокинового потенциала уроэпителиоцитов и его реализации посвящена серия работ по изучению патогенеза нейтрофилзависимого поражения мочевой системы. Они основаны на исследовании реактивности свежевыделенных клеток и клеточных линий в опытах с интравезикальным заражением E. coli мышей, а также добровольцев, определении цитокинов в моче больных с уроинфекциями [26].

ИЛ-1 считают одним из основных провоспалительных цитокинов. Преобладающей формой ИЛ-1 является ИЛ-1β [27]. ИЛ-1β – многофункциональный цитокин с широким спектром действия, играет ключевую роль в развитии и регуляции механизмов неспецифической защиты и специфического иммунитета. Основными продуцентами ИЛ-1β являются макрофаги и моноциты. В синтезе данного цитокина также могут принимать участие лимфоциты, фибробласты. Клетки-мишени – иммунокомпетентные, эндотелиальные, эпителиальные клетки, фибробласты и др. ИЛ-1β инициирует и регулирует воспалительные, иммунные процессы; активирует нейтрофилы, Т- и В-лимфоциты; стимулирует синтез белков острой фазы, цитокинов (ИЛ-2, ИЛ-3, ИЛ-6, фактора некроза опухоли α [ФНО-α], молекул адгезии [Е-селектинов]), прокоагулянтов, простагландинов; повышает хемотаксис, фагоцитоз, гемопоэз, проницаемость сосудистой стенки, цитотоксическую и бактерицидную активность [28].

Под влиянием ИЛ-1 эндотелиальные клетки сосудов человека секретируют полипептиды, подобные
тромбоцитарному фактору роста. Эти полипептиды могут стимулировать клеточную миграцию и пролиферацию, вызывать освобождение сосудистых медиаторов воспаления, при значительном увеличении содержания которых может развиваться синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания [29, 30]. При наличии ИЛ-1 клетки соединительной ткани увеличивают синтез одновременно коллагена и коллагеназы, а также других ферментов, включая нейтральные протеазы и металлопротеазы [31]. Эти данные подтверждены в экспериментальных и клинических исследованиях при изучении механизмов развития нефросклероза у детей с заболеваниями почек. В клеточных инфильтратах при нефропатиях и наличии структурного дизэмбриогенеза врожденного или наследственного характера обнаруживались ранние интерлейкины, в том числе ИЛ-1.

В литературе имеются единичные противоречивые данные относительно изменения содержания ИЛ-1β
в сыворотке крови и моче больных ИМВП. Известно, что увеличение плазменных концентраций ИЛ-1β
наблюдается при развитии неонатального сепсиса у детей с ИМВП [32]. В работе Н. А. Пекаревой и соавт. [33] не обнаружено достоверных изменений уровня данного цитокина в моче детей с ХОП. Таким образом, роль данного цитокина в развитии и поддержании воспалительного процесса в МВП требует уточнения.

ИЛ-6 – это многофункциональный цитокин с молекулярной массой 19–34 кД; синтезируется различными клетками, включая макрофаги, фибробласты, эндотелиальные клетки и эпителий канальцевого аппарата почки [34]. Появляясь в самом раннем периоде воспалительного процесса, он действует как пироген, отвечающий за острую фазу воспаления, включая развитие лихорадки и увеличение количества белков острой фазы, таких как С-реактивный белок (СРБ), фибрин и др. ИЛ-6 также является основным индуктором активации и дифференцировки В- и Т-клеток в период воспаления [35].

У здоровых людей в моче ИЛ-6 присутствует только в незначительных количествах. Следовательно, измерение в моче ИЛ-6 потенциально может быть биоиндикатором локализации и тяжести воспаления в мочевой системе [36]. Аномальная продукция ИЛ-6 выявлена при различных заболеваниях почек. Одни авторы описали увеличение уровня ИЛ-6 при бессимптомной бактериурии у женщин и остром пиелонефрите [37]. При бессимптомной бактериурии и остром цистите ИЛ-6 обнаруживается преимущественно в моче, что свидетельствует о локальном усилении продукции данного цитокина [38]. При остром пиелонефрите повышенные концентрации ИЛ-6 выявлены как в сыворотке крови, так и в моче, что, по всей видимости, связано с запуском синдрома системного воспалительного ответа при данном заболевании. После антибактериального лечения ИМВП уровень ИЛ-6 снижается, что подтверждает гипотезу индуцирования его продукции инфекцией [39].

Аналогичные закономерности изменения ИЛ-6 были выявлены и у детей с различными формами ИМВП. Многие авторы связывают усиление продукции цитокинов с инвазией E. coli, наличием определенных фимбрий и тяжестью течения инфекции [40].

J. Wang и соавт. [24] использовали показатели уровня ИЛ-6 с целью оценки прогрессирования нефропатии у детей с ПМР. В этом исследовании была проанализирована взаимосвязь уровня ИЛ-6 в моче с различными маркерами почечной ткани и ее функции, включая креатинин, α1- и β2-микроглобулины и альбумин в моче спустя 3 мес. после подтвержденного эпизода ИМВП. Выявлено, что увеличение уровня ИЛ-6 могло быть связано как с ПМР, так и с наличием воспалительного процесса в мочевой системе. В других исследованиях было показано, что концентрация ИЛ-6 в моче отражает почечную продукцию этого цитокина и коррелирует с тяжестью тубулоинтерстициального поражения. Обнаружено, что увеличение содержания данного цитокина в моче происходит параллельно с нарастанием нефросклероза. Кроме того, в ходе иммуногистохимических исследований
биоптатов пораженных почек было выявлено, что главным источником ИЛ-6 могут быть канальцевые
клетки в зонах фиброза и уровень ИЛ-6 в моче коррелирует с мезангиальной пролиферацией или со степенью тубулоинтерстициального поражения [41].

ИЛ-8 – низкомолекулярный цитокин воспаления (молекулярная масса – 8 кД), принадлежащий к семейству хемокинов, продуцируемый активированными макрофагами, эндотелиальными и эпителиальными клетками [42]. Это мощный индуктор хемотаксиса нейтрофилов, в меньшей мере – других гранулярных лейкоцитов, моноцитов. В норме нейтрофилы конститутивно экспрессируют на своей поверхности молекулы L- и Е-селектина, что позволяет им замедлять движение по капиллярам и начинать процесс так называемого роллинга вдоль активированного эндотелия в зоне очага воспаления [43]. Секретируемый в этом месте ИЛ-8 связывается со специфическими рецепторами на нейтрофилах, что приводит к перераспределению молекул L- и Е-селектина на мембране (шеддинг) для обеспечения более плотного контакта с эндотелием, а также продукции на поверхности нейтрофилов интегринов lymphocyte function antigen-1 (LFA-1), integrin-1 на поверхности макрофага (Мас-1). За счет взаимодействия молекул адгезии нейтрофилов и эндотелиоцитов происходит полная остановка роллинга, а вслед за этим – проникновение нейтрофилов через эндотелий в ткани и дальнейшее движение в направлении хемоаттрактанта [44].

ИЛ-8 стимулирует выход нейтрофилов из посткапиллярных венул, вызывая массивную инфильтрацию
нейтрофилами очага острого воспаления, повышает в них концентрацию внутриклеточного кальция,
что обеспечивает движение лейкоцитов и активирует пентозофосфатный шунт в этих клетках, приводя к повышению продукции активных радикалов кислорода [45]. Синтез ИЛ-8 усиливается благодаря паракринному действию ФНО-α и ИЛ-1 на местные макрофаги [46].

В работе C. Condron и соавт. [47] установлена положительная корреляция между уровнем ИЛ-8 и числом нейтрофилов в моче. Данный факт может косвенно свидетельствовать о том, что ИЛ-8 индуцирует процесс миграции полиморфно-ядерных нейтрофилов в мочевом тракте. Однако недостаточно выяснена роль изменения содержания ИЛ-8 в моче и плазме на ранних этапах воспалительного процесса в МВП до развития выраженной лейкоцитурии.

В исследовании W. Rao и соавт. [48] было установлено, что ИЛ-8 высокоинформативен как маркер острой ИМВП у детей, поскольку был постоянно повышен, в то время как в моче здоровых детей выявлялся в незначительных количествах.

До настоящего времени механизм, посредством которого ИЛ-8 секретируется в мочу, до конца не ясен. Одни авторы считают, что ИЛ-8 продуцируется эпителиальными клетками мочевого тракта в почечной лоханке, мочеточнике, мочевом пузыре и уретре [39]. Продукция ИЛ-8 направлена на обеспечение быстрого ответа со стороны макроорганизма на инвазию слизистой патогенами или токсическими агентами; наличие ИЛ-8 в моче является индикатором ИМВП [33]. Кроме того, имеются данные о том, что ИЛ-8 секретируется мезангиальными клетками почек и эпителиальными клетками коркового слоя почек [49].

В ряде исследований показано, что одни очаги склероза гломерул инфильтрированы клетками хронического воспаления, в то время как другие – нет, причем в очагах инфильтрации число склерозированных клубочков значительно выше [50]. ИЛ-8 – основной хемоаттрактант для нейтрофилов, которые вызывают рубцевание почки в ходе экспериментальной рефлюкс-нефропатии. Повреждение почек и рубцевание обусловлены действием цитотоксических продуктов нейтрофилов, таких как свободные радикалы кислорода и лизосомальные ферменты.

Одним из гистологических критериев, указывающих на рефлюкс-нефропатию, является заметный воспалительный инфильтрат из мононуклеаров. Этот инфильтрат свидетельствует о деструктивных изменениях в канальцах и выраженном фиброзе в интерстиции, что является типичным для тубулоинтерстициального нефрита. Значительное повышение уровня ИЛ-8 у детей с рубцовым перерождением в почках говорит о том, что инфильтрат из мононуклеаров ответствен за это повышение [51].

Одним из значимых гуморальных медиаторов воспаления является ФНО-α – полипептид с молекулярной массой около 17 кД. Он продуцируется моноцитами/макрофагами, эндотелием, тучными клетками и оказывает провоспалительное, иммуномодулирующее действия, способствуя накоплению в крови
комплекса свободных радикалов и перекиси водорода [44]. В результате высвобождения ФНО-α повышается проницаемость капилляров, повреждается эндотелий сосудов и возникает внутрисосудистый тромбоз. Также ФНО-α увеличивает синтез нейтрофилами и моноцитами молекул эндотелиальной, лейкоцитарной и внутрисосудистой адгезии [52]. Провоспалительный эффект ФНО-α усиливается его способностью индуцировать синтез острофазных белков и других провоспалительных соединений, обладающих хемоаттрактивным свойством, таких как ИЛ-1, ИЛ-6, ИЛ-8 [43].

С. С. Паунова и соавт. [51] отмечали значительное повышение уровня ФНО-α у детей раннего возраста
с инфекцией в мочевой системе, причем увеличение содержания данного цитокина на фоне нарушений уродинамики свидетельствовало, по мнению авторов, о степени выраженности инфильтративно-воспалительных изменений в почках.

Системе провоспалительных цитокинов противостоит противовоспалительное звено (ИЛ-4, ИЛ-10 и
др.), которое регулирует интенсивность воспалительных и регенераторных процессов, ингибирует фиброзные и атрофические процессы в различных тканях.

ИЛ-4 рассматривается как цитокин, ограничивающий воспалительные иммунные реакции. Этот
лимфокин с молекулярной массой 15–20 кД продуцируется Т-хелперами 2-го типа и является фактором дифференцировки для Т- и В-лимфоцитов. Наиболее сильный эффект ИЛ-4 оказывает на регуляцию образования других цитокинов посредством участия в многочисленных биологических процессах,
таких как иммунный ответ и воспалительные реакции. ИЛ-4 играет ключевую роль в запуске процессов роста В-лимфоцитов и их дифференцировки в плазмоциты, а также стимулировании образования антител; участвует в развитии аллергических реакций за счет стимуляции В-лимфоцитов с увеличением продукции IgE и IgG 4, а также за счет индуцирования экспрессии рецепторов для IgE и молекул адгезии на моноцитах.

Известна способность ИЛ-4 генерировать активность лимфокинактивированных клеток и усиливать противоопухолевую активность макрофагов. Дисрегуляция секреции ИЛ-4 является ключевой в развитии аллергических заболеваний. Увеличение синтеза IgE в ответ на стимуляцию ИЛ-4 приводит к усилению IgE-стимулированного синтеза цитокинов тучными клетками, способными вырабатывать ИЛ-4, -5, -6. Кроме того, ИЛ-4 ограничивает синтез макрофагами провоспалительных ИЛ-1β, -6, -8, ФНО-α, образование высокоактивных метаболитов кислорода, азота [53].

ИЛ-10 – лимфокин с молекулярной массой 17–21 кД, продуцируемый Т-клетками (T-хелперами 2-го
типа), рассматривается как антагонист ряда цитокинов [54]. ИЛ-10 обеспечивает мощный противовоспалительный, иммуномодулирующий, иммуносупрессивный эффект, подавляет продукцию интерферона-γ T-хелперами 1-го типа [55]; ингибирует функциональную активность макрофагов, синтез моноцитами и макрофагами провоспалительных цитокинов, колониестимулирующих факторов, молекул межклеточной адгезии. Кроме того, ИЛ-10 тормозит пролиферативный ответ Т-клеток на анти- и митогены, а также подавляет секрецию активированными моноцитами ИЛ-1β, ФНО-α и ИЛ-6 [56].

В исследованиях И. Н. Хворостова и соавт. [57] была изучена суточная экскреция ИЛ-10 с мочой больных рефлюксной нефропатией: зарегистрировано увеличение уровня данного цитокина до коррекции ПМР и снижение концентрации спустя 6 мес после оперативного лечения. С. П. Яцык и соавт. [3] получили противоречивые данные относительно содержания ИЛ-10 в моче больных обструктивными уропатиями. Так, было обнаружено значительное повышение содержания этого цитокина в фазу как обострения ХОП, так и без него у больных гломерулонефритом и ПМР. Высокие
концентрации ИЛ-10 в моче отмечались у больных как с нефросклерозом на фоне ПМР, так и без него. При уретерогидронефрозе достоверных изменений содержания ИЛ-10 не выявлено.

Наибольшее значение противовоспалительные медиаторы приобретают на конечных этапах воспаления, поскольку именно их достаточный выброс будет способствовать обрыву локального ответа. В противном случае отсутствие адекватного синтеза ИЛ-10 может предопределять хронизацию воспалительного процесса [58].

Таким образом, цитокиновая регуляция процессов воспаления и иммунного ответа является необходимой для развития адекватных защитных реакций организма на внедрение патогена [59]. Баланс двух оппозитных групп во многом определяет вектор развития и исход воспалительного процесса, в том числе в почечной паренхиме.

Результатом каскадного процесса активации цитокинов и реализации их биологических эффектов в
печени и макрофагах является повышение синтеза положительных маркерных молекул острой фазы [60]. СРБ был первым острофазным белком, описанным в литературе учеными Tillet и Francis. СРБ был обнаружен в сыворотке крови пациентов в острую стадию воспаления и взаимодействовал с мембранами клеток Streptococcus pneumoniae. СРБ может способствовать началу острого воспаления, одновременно снижать интенсивность и развитие процесса за счет торможения активности поздних компонентов системы комплемента, например С5–С9. Печень – не единственный источник СРБ, но именно она ответственна за резкое увеличение его содержания (в 100 раз и более) в острую фазу воспаления под действием различных медиаторов [41]. Образование СРБ в гепатоцитах в основном регулируется на уровне транскрипции, но и посттранскрипционная регуляция ограниченно принимает участие в процессе образования СРБ в острую фазу воспаления. Основным пусковым сигналом для выработки СРБ является выброс ИЛ-6, который связывается с соответствующими рецепторами [61].

Эффект ИЛ-6 на выработку СРБ в печени может быть усилен другими биологически активными веществами, например ИЛ-1, глюкокортикоидами и компонентами системы комплемента, которые действуют на транскрипционном и посттранскрипционном уровнях [62]. В создавшихся условиях начинается интенсивный синтез СРБ; молекула СРБ сохраняется в эндоплазматическом ретикулуме гепатоцита при участии двух постоянных карбоксилэстераз [63]. В острую фазу воспаления одна из двух эстераз претерпевает изменения, при этом быстро снижается сродство к СРБ и происходит выброс зрелого СРБ из гепатоцитов [64]. До настоящего времени транскрипционная и посттранскрипционная регуляция секреции СРБ из различных клеток исследована не достаточно, не определена ее роль в выработке СРБ в острую фазу воспаления.

Разработанные в последнее время высокочувствительные методы определения СРБ (чувствительность – менее 0,5 мг/л) могут улавливать субпороговые изменения уровня этого белка острой фазы воспаления [65]. Несмотря на важную роль СРБ в поддержании не только острого, но и хронического эндогенного воспаления, до настоящего времени не получило широкого распространения в клинической практике мониторирование данного протеина для оценки тяжести воспалительного процесса, эффективности терапии, прогнозирования развития осложнений [66]. В доступной литературе отсутствуют данные о динамике уровня СРБ, определенного с помощью высокочувствительного теста, при ХОП у детей. Требуют уточнения вопросы, касающиеся специфичности и чувствительности данного метода в оценке тяжести воспалительного процесса в МВП.

Еще одним важным реактантом острой фазы воспаления является церулоплазмин (ЦП), синтезирующийся преимущественно паренхиматозными клетками печени, в меньшей степени – макрофагами и лимфоцитами в результате активации транскрипции гена ЦП α-интерфероном и цитокинами. Рост уровня ЦП относительно медленный, пик приходится на 4–20-й день после острого воздействия. Основная физиологическая роль ЦП определяется его участием в окислительно-восстановительных реакциях.

ЦП препятствует образованию активных форм кислорода и используется в терапии как антиоксидант,
стимулятор гемопоэза при иммунодепрессии и интоксикации [67]. До настоящего времени недостаточно изучена динамика ЦП у детей с ХОП в периоперационном периоде, не определена возможность использования его в качестве маркера активности воспалительного процесса в МВП. Несмотря на важность данного реактанта острой фазы воспаления как одного из представителей ферментного звена антиоксидантной системы организма человека, отсутствуют данные о широком включении данного препарата в комплекс лечения детей с ИМВП.

Клиническая картина почечной инфекции в последние годы характеризуется тенденцией к практически бессимптомному и латентному течению болезни, что затрудняет ее своевременную диагностику и, следовательно, отдаляет начало адекватных терапевтических, реабилитационных и профилактических мероприятий [68]. Несмотря на существенное расширение диагностических мероприятий, направленных как на исследование активности и локализации инфекционного процесса, так и на изучение функционального состояния почек, канальцевого аппарата и мочевого пузыря
[69], остаются нерешенными задачи, с одной стороны, высокоинформативного, с другой – неинвазивного мониторирования хронического воспалительного процесса в МВП и оценки эффективности проводимого лечения.

В последние годы достигнуты значимые успехи в пренатальной и ранней постнатальной диагностике
и лечении обструктивных уропатий и связанных с ними осложнений, что является следствием внедрения новых высокотехнологичных диагностических и лечебных методик (эндоскопическеские операции). Однако до настоящего времени остаются не до конца изученными вопросы инициации хронического воспалительного процесса и фибросклероза почечной паренхимы на фоне обструкции ВМП.

Традиционные клинические, лабораторные и инструментальные методы диагностики ХОП не всегда
информативны при его латентном течении, а также для прогноза заболевания. В настоящее время все больший интерес исследователей вызывают цитокины, играющие важную роль в развитии системных функциональных и метаболических расстройств у детей с ХОП. В то же время в уронефрологической практике не получил широкого распространения мониторинг уровня цитокинов, молекул межклеточной адгезии, реактантов острой фазы воспаления в динамике заболевания с целью оценки эффективности проводимой комплексной терапии и прогнозирования их течения. Недостаточно изучена степень участия различных биологически активных веществ в развитии и прогрессировании поражения почек у детей. Все это побуждает к поиску высокочувствительных, специфичных и
малоинвазивных методов для скрининга, диагностики и прогнозирования течения ХОП у детей.

Рецидивы воспалительного процесса в МВП, возникающие в периоперационном периоде, сводят на
нет результаты сложнейших реконструктивных операций, требуют изменения тактики ведения пациентов и дополнительных затрат на лечение и реабилитацию больных. В связи с этим назрела необходимость решения задач, связанных с разработкой эффективных неинвазивных и доступных в амбулаторных условиях для детей различных возрастных групп дополнительных диагностических методов, что позволит существенно улучшить профилактику и лечение инфекционно-воспалительных осложнений в мочевой системе,особенно в периоперационном периоде.